Тест Зонди фото IIhy

Л.С., 24 года. О наследственной предрасположенности ничего достоверно не известно, но она весьма вероятна, поскольку сестра пациента слабоумная. Детских нервных болезней нет, хорошая ученица. Очень позднее половое созревание, менструация только в 17 лет; в это она была время бледная. В 1896 году после ангины якобы наступил «менингит». Она утверждает, что в то время находилась без сознания в течение нескольких дней, не могла говорить долгое время, часто рвало и у нее была высокая температура. Письма от лечащего врача показали, что это имело место, хотя и содержит сильно нафантазированное преувеличение, и что менингита не было. Вовремя этой болезни развилось воспаление глаз, в результате чего она была госпитализирована в глазную клинику Джененсер. В журнале, который хранится у нее и предоставлен нам, мы читаем следующее: «На левом глазу, маленькие конъюнктивные язвы, серо-белые некрозы, зарождающиеся рубцы. Во время курса были заметны странные коричнево-черные отложения геморрагического характера и свежие кровоизлияния. Картина напоминала пузырчатку конъюнктивы. Течение было хроническим. Были повторные приступы боли. В процессе заживления появились рубцы. Роговица чистая. Глаз мог открыться самопроизвольно. В самом начале нормальное, позже немного.

При поступлении в глазную клинику была обнаружена левосторонняя термоанестезия. Также присутствовали давящие боли в голове, шее, груди (до реберной дуги) и руке. Вкус и обоняние слева исчезли, а также была анальгезия в левой брюшной полости и левой ноге. Восприимчивость с правой стороны. Нарушение слуха на левое ухо.

Подозрения на самоповреждения не подтвердились. Пациентка выписана из офтальмологической клиники после трех месяцев лечения левостороннего блефароспазма».

Поскольку улучшение продлилось недолго, она долгое время лечилась амбулаторно у офтальмолога в Эрфурте. В 1898 году на левом глазу была проведена операция по восстановлению энтропии. Однако даже эта операция не принесла длительного улучшения. Поэтому в октябре 1899 года она пошла в офтальмологическую поликлинику в Галле, а затем была госпитализирована в университетскую офтальмологическую клинику. В это время у нее был сильный блефароспазм левого глаза с тяжелым конъюнктивитом обоих глаз. Также была полная левая гемианестезия, неоднократно наблюдались полностью развившиеся истерические судороги. Ее глаза лечили мазями. Однако состояние улучшалось очень медленно. Пузыри от пузырчатки неоднократно появлялись на лице, а на левой руке образовывалась отечная припухлость, связанная с подвижностью глаза. Посередине припухлости появились небольшие желто-белые резко отчерченные пятна. Из-за этого кожного поражения был вызван специалист, который назвал это вазомоторной эритемой и посчитал, что измененные участки вызваны зарождающимся спонтанным некрозом. Этот диагноз подтвердился и потому, что отторгались измененные участки кожи. Хотя некроз был не очень глубоким, дефекты зажили очень серьезными целоидоподобными рубцами.

Пузырьки пузырчатки неоднократно появлялись на конъюнктиве левого века. В процессе лечения возник острый правосторонний отит, что привело к временному переводу пациента в поликлинику. Здесь также выявилась пузырчатка на слизистой оболочке рта. У нее неоднократно наблюдались очень высокая температура, которая неестественно поднималась во время шитья. Ее выписали через пять месяцев после пребывания в офтальмологической клинике с тяжелым левосторонним блефароспазмом.

Что касается вышеупомянутых судорог, пациентка указывает, что она видела в тех же после исцеления присутствующих вокруг, никогда не кусала язык, но у нее амнезия после судорог. Появились шумы в ушах, видны цветные пятна и искры.

После непродолжительного пребывания в Ганзе она снова пошла в глазную клинику Галле в конце мая 1900 года. Был двусторонний блефароспазм, вызванный тяжелым конъюнктивитом. Во время лечения воспаление конъюнктивы постепенно уменьшалось, но возникла тяжелая правосторонняя супраорбитальная невралгия и сильные выделения из уха, что потребовало амбулаторного лечения в поликлинике. После трех месяцев лечения здоровье значительно улучшилась. Признаков воспаления в правом глазу больше не было, но небольшой отек конъюнктивы на левом глазу оставался.

Поскольку левосторонний блефароспазм снова появился через короткое время после головной боли и одновременно с приступами, которые были связаны с головокружением, звоном в ушах, видением цветных пятен и потерей сознания на несколько часов, пациент снова обратилась в глазную клинику и переведена в психиатрическую клинику в Галле.

Обследование при поступлении показало: Во внутренних органах патологических изменений не обнаружено. Питание было хорошим. На правой стороне был старый отит.

 Обнаружен птоз с обеих сторон, более выраженный слева. Голова была чувствительна к перкуссии справа, обоняние слева исчезло и сильно уменьшилось справа. Поле зрения было сильно ограничено с обеих сторон (см. Рис. 1). Напротив, ни зрачки, ни глазное дно не показали никаких патологических изменений. Все выходы лицевых нервов были очень чувствительны к давлению с правой стороны. Фронтальный лицевой нерв справа был более вентрализован, чем слева, правый угол рта был ниже левого, язычок отклонился ближе к левой стороне. Отсуствует вкус на левой половине языка. Также был небольшой парез больной руки и спазмы в левой ноге. Сухожильные рефлексы в норме, небный рефлекс отсутствует.

Была почти полная левосторонняя альгезия Хайна и гемианалгезия. В области размером с ладонь в области левого яичника чувствительность к прикосновениям и боли не изменилась. Также, в левой половине тела, выявлены серьезные нарушения мышечная чувствительности, температурного ощущения и стереогностическое чувства. В ее психологическом поведении бросалось в глаза сильное безразличие и отсутствие интереса происходящего. Правда, она оперативно предоставила анамнез, ориентировалась в пространстве и времени, но ее ответы были крайне отрывочными, и ее память, особенно о событиях недавнего прошлого, казалось, явно уменьшилась. Она считала себя больной и с радостью согласилась на клиническое лечение.

Вначале она немного похудела, очень часто рвала, позже, однако, когда ее жалобам не уделяли особого внимания, она достаточно ела и вскоре заявила, что теперь вполне здорова. Внушение, что она может открыть левый глаз, где блефароспазм был более развитым, дало желаемый результат. Постепенно она смогла открывать глаза все шире и шире. За короткое время нарушение левосторонней чувствительности полностью исчезло.  Левосторонняя аносмия не изменилась.

Пациентка была заметно повеселела, строила планы на будущее, горячо благодарила за исцеление. Через короткое время снова появился пемфигноз на левой конъюнктиве, настроение сменилось на депрессивное, больная много плакала и плохо ела. Судорожный тик в левом лицевом нерве. Ночью она почти не спала, повторялись небольшие повышения температуры. Через несколько дней подергивания исчезли, но появились пузырьки и на правой конъюнктиве. Затем пациентка заболела фебрильным поражением кишечника, что изрядно вымотало ее. Во время реконвалесценции наблюдался тяжелый приступ с потерей сознания, пеной изо рта и клоническими подергиваниями в конечностях. Ей быстро стало лучше, и ее по просьбе отпустили домой.

Затем она работала дома. В январе 1901 года у нее внезапно случился припадок. С тех пор она не могла открыть левый глаз. Парез левых конечностей, чувство онемения в левой половине тела. Также было множество ночных видений. Поэтому пациент добровольно обратился в психиатрическую клинику в Йене в конце января 1901 года.

При обследовании внутренние органы были в норме. Сухожильный рефлекс был очень оживленным с обеих сторон, зрачки были средне-белыми, ровными, круглыми и быстро реагировали на падение света. Правая половина лба была слегка морщинистой, правая бровь приподнята, а левая половина лба была совершенно гладкой. Активное нахмурение выполнялось больше справа, чем слева. Левый глаз был полностью закрыт и якобы не мог активно открываться пациентом. Попытки насильно открыть глаз показали, что имело место сильное сокращение круговой мышца глаза, которое было трудно преодолеть. Правое верхнее веко полностью закрыло бы глазное яблоко, если бы вышеупомянутое поднятие правой брови и вызванное этим легкое поднятие века не оставили свободным зазор шириной примерно 1/4 см.  В покое левый угол рта был выше правого. Левая носогубная складка была намного острее, и при активной иннервации можно было легко заметить сокращение в области левого лицевого нерва. Язык высовывался ровно. Движения рук и ног слева были гораздо менее сильными, чем справа; рукопожатие было 35 справа и 10 слева (измерено динамометрически). Также наблюдалась гемианестезия слева, отсечение по средней линии, с понижением температуры и нарушениями мышечного синуса на этой стороне. Чувствительность к боли с этой стороны лишь немного снизилась; обоняние справа были сильнее, чем слева.

Больная жалуется на бессонницу, головную боль и видения. Через несколько дней с правой стороны появился блефароспазм, который вскоре прошел. С тех пор, особенно ночью, когда она бодрствовала, она слышала голоса в правом ухе: ее упрекали в непристойности, кричали ей угрозы и брань. В результате она была очень подавлена ​​и иногда очень мало ела. 4 марта был проведен более точный тест на чувствительность, и теперь на передней поверхности тела была очевидна левосторонняя гемианестезия, рассекающая точно по средней линии тела; на задней поверхности эта анестезия была ограничена с нормальной правой стороны гипестезиологической зоной шириной в ладонь. На нормально воспринимаемой правой стороне, прямо под реберной дугой, доходящей до верхнего края подвздошной кости, находилась область анестезии размером с ладонь. После последнего упомянутого анестезирующего налета последовала столь же большая гипэстетическая область. На правой руке также были две гипестетические области, которые можно увидеть в более точном положении на прилагаемой диаграмме (см. Рис. 2). Наконец, на лучевой стороне предплечья все еще оставалась гиперестетическая зона. В итоге задняя поверхность правой ноги оказалась полностью гипестетической.

Изучение болевой чувствительности показало тотальную левую гемианальзию. В перечисленных выше участках анальгезии правой половины тела глубокие уколы ощущаются как прикосновение. Также установлена тепловая анальгезия на левой стороне тела и в анестезирующих бляшках с правой стороны. Вкусовые ощущения, тестированные сиропом, хинином и соляной кислотой, исчезли на левой половине языка, тогда как на правой они были нормальными. Внутренняя часть носа показала нормальную реакцию на прикосновения и  чувствительность к боли слева. В остальном результаты не отличались от полученных при поступлении. По ее настоянию в конце марта ее отпустили без лечения.

Она добровольно повторно поступила в клинику 20 июня. Она сказала, что была в Галле, чтобы обратиться в глазную клинику. На обратном пути у нее случился припадок. Она потеряла сознание в вагоне, и после того, кондуктор объявил станцию, она ударилась головой о стену. Проснувшись, она обнаружила, что находится в Эрфурте, на вокзале, и не знала, как туда попала. Перерыв сознании составлял около полутора часов. Она нашла врача, который назвал припадки эпилептическими и прописал ей бром. Однако ей становилось все хуже. У нее снова появился сильный блефароспазм. Кроме того, произошло сокращение левого лицевого нерва с той же интенсивностью, что и раньше. В моче обнаружен альбумин. Однако никаких камней обнаружить не удалось; с другой стороны, было обнаружено очень много эритроцитов, изолированных линхоцитов и большого плоского эпителия. Менструаций не было.

В середине тела был обнаружин небольшой, круглый, резко очерченный некроз кожи, который, как говорят, возник спонтанно после вышеупомянутого судорожного приступа.

Больная была очень угрюмой, плохо спала и мало ела. По ее настоянию через несколько дней ее выписали без существенного улучшения.

Дома ее состояние постепенно улучшалось до такой степени, что она смогла работать как минимум полдня. Вдруг однажды утром в сентябре она не смогла видеть своим правым глазом, и в то же время, видела левым глазом. Она снова обратилась за медицинской помощью. Врач заявил, что правый зрачок намного больше левого, и сообщил ей, что ее нарушение зрения вызвано заболеванием мозга. Он прописал ей большие дозы йодида калия. Постепенно ее глазное недомогание также улучшилось, с другой стороны, она почувствовала себя очень слабой и у нее случился приступ, и 10 февраля 1902 года она была госпитализирована в клинику в третий раз.

Движения рук и ног снова были намного сильнее справа, чем слева, и появился очень сильный статический тремор рук. Рукопожатие было 15 справа и 0 слева. В отличие от прошлого раза, теперь наблюдались сильные колебания зрения, и сухожильный рефлекс значительно усилился. Оба зрачка были максимально широкими, одинаковыми, круглыми. Левый глаз не реагировал на свет, правый – реагировал очень слабо. Реакция зрачков на конвергенцию была едва заметна с обеих сторон. На правой половине лба видны четкие поперечные морщины; правая бровь была расположена, как и раньше, сдвинута вверх. Правое верхнее веко закрывает глазное яблоко, за исключением границы шириной в 2 мм. Длина правого верхнего века по центру — 2 см до орбиты, левой — 23 см. На просьбу открыть глаза были сделаны легкие движения обоими верхними веками. Правое веко открывалось примерно на 1 мм шире, левое наоборот сжималось все сильнее при каждой просьбе. Левый угол рта был выше правого, и, как и раньше, было сокращение левого лицевого нерва. Язык явно отклонился влево.

Как и при первом обследовании, наблюдались левосторонняя гемианестезия. Обоняние исчезло с левой стороны, как и слух. Она была в очень подавленном настроении, жаловалась на глухоту, потерю аппетита и плохой сон. Было замечено, что когда пациентка считала, что за ней не наблюдают, глаза пациентки широко открывались, но как только кто-то подходил к ней, веки сужалось. По ее настоянию через несколько дней она была выписана без излечения.

(Die Hysterie by Binswanger, Otto. Wien: A. Hölder, 1904.)